Весь вечер я потратил на подготовку охоты. Зарядил патроны, налил кофе в термос, проверил одежду, подготовил обувь. Чтобы не проспать завел все часы в доме…
Были ещё сумерки, когда мы встретились в условленном месте. На небе ни одного облачка, лёгкая дымка окутала сопки, а слабые заморозки инеем легли на траву и полынь. Мы не спеша двинулись вперед вдоль обводного канала, что проходит посреди долины, огибая старую взлётную полосу бывшего аэродрома. Я пошёл по высокой траве, егерь в двадцати метрах от меня вдоль канала.
Через полчаса стало совсем светло. Как раз мы дошли до островка высокой сухой полыни и чертополоха. Вдруг впереди зашелестело. Внезапно с шумом и хлопаньем вертикально взлетела фазанка.
Я вскинул ружьё и выстрелил. Взрыв перьев и фазанка, подрезанная дробовым зарядом, камнем упала в чертополох. Опустив ружьё я побежал к месту падения.
-Фрр, фрр, ке-ко. Ке-ко-ке,- послышалось со всех сторон.
Фазаны и фазанки взлетели в двух метрах от меня и спереди, и справа, и даже сзади. Целое семейство. Я беспорядочно выстрелил, но промазал.
Егерь вскинул двустволку и выстрелил дуплетом. Ближняя фазанка как – будто наткнулась на стену, остановилась и упала на землю. Вторая вздрогнула и пролетев над самой землёй, упала метрах в семидесяти.
Мы собрали добычу. Три фазанки на двоих. Молоденькие, но упитанные, серовато-бурые с тёмными пестринами и длинными хвостовыми перьями. Обыкновенный фазан по справочникам – это птица средней величины с длиной крыла 190-240 миллиметров. Вес доходит до одного, иногда полутора килограммов. Распространены фазаны в дельте реки Волги, в Средней Азии, в Южном Казахстане, среднем течении Амура, Приморском крае, Амурской области, в Закавказье и Предкавказье.
Обитает в колючих ягодных кустарниках, в тростниковых зарослях, в сельскохозяйственных посевах, в зарослях кустарников и травостое по берегам рек, озёр, оврагов. Питается плодами, семенами и побегами растений, насекомыми и личинками беспозвоночными. Держится осёдло, поодиночке или мелкими группами по 3-5 особей.
Наиболее привлекателен самец с яркой золотисто-оранжевой окраской, подчеркивающими тёмными пестринами сине-зелёной с блеском головой и белым ошейником на шее. Хвостовые перья яркие и достигают длины тела.
Стрелять фазана лучше мелкой дробью №4 и №3. Желательно отпускать и не бить накоротке. Нужно дать отлететь метров пятнадцать. Тогда и меньше дробью побьёт тушку, да и попасть легче. Замечено, что более крепок на рану петух.
Но мы сбили только фазанух. Петух взлетел один и то очень далеко, за пределом выстрела. Поэтому мы продолжили охоту, пока не возьмём петуха с золотыми перьями.
Закончив прочёс канала, мы повернули к реке Шкотовке и углубились в прибрежный кустарник.
-Ке-ко, ке-ко. Ке-ко, ке-ке-ко,- снова раздалось из кустарника и захлопали крылья.
Мы стрельнули два раза. Каждый из нас сбил по одной фазанке, а петух ушёл без хвоста, громко кукарекая от недоумения. На звук выстрелов из кустов выскочили двое местных ребятишек. Оказалось, что они караулят сети, поставленные на кету. Меня заинтересовал улов и мы свернули к реке.
Пять крупных кетин с разноцветными пятнышками лежали на траве возле костра. Ребята объяснили, что две из них икрянки, те что с толстыми животами и менее яркие. А вот те, что с зубастыми, крючковатыми челюстями и красными разводами по телу, это гольцы.
Ребята угостили ухой из свежей красной рыбы. Мы охотно пообедали с юными рыбаками. Уха была вкусная, наваристая и сытная… Вот так с детства местная ребятня привыкает добывать пищу. Никогда в голодные годы эти мальчишки не погибнут. Тайга, река, море их родная стихия и кормилица. На прощание егерь подарил рыбакам фазанку.
Мы двинулись в сторону дома, по пути прочёсывая участки сухого травостоя и прибрежные кусты. Когда до гарнизона оставалось метров двести и показались крайние домишки, у меня из под ног взлетел огромный петух. Выстрел впопыхах накоротке и промах.
Но мне очень хотелось добыть красавца. Я отпустил его метров на пятнадцать и ударил из второго ствола. Но петух полетел дальше, как ни в чём не бывало. Через пятьдесят метров он скрылся за полосой кустарника.
Я сильно расстроился, но егерь меня успокоил, пообещав ещё сходить за фазанами через пару дней. Мы вышли из кустов на грунтовку. Повесив ружья на плечи мы болтая пошли в гарнизон. Но тут посередине дороги обнаружили лежащего петуха. Из клюва у него сочилась кровь. Только одна дробина пробила ему шею.
Красивейший экземпляр. Ни одно пёрышко не было повреждено. Вот бы на память сделать чучело. Такой яркой раскраски крупный петух мне никогда не попадался. Это награда за целый день поисков. Настоящий король птиц с золотыми перьями!

КАБАНЫ.
У большинства народов Европы кабан издавна считается символом физической мощи и плодородия. В древности охотник становился «взрослым мужчиной» лишь после того, как убивал своего первого кабана. Чуть позже наиболее сильным рыцарям давали кличку «Вепрь».
На Руси охота на кабана славилась испокон веков. Самые знатные чины стремились добыть мощного зверя. Но такая охота всегда считалась опасной, так как это сильный, стремительный зверь, весом до 300 килограмм. У самцов на нижней челюсти имеются острые клиновидные клыки, против которых отступает волк. Даже медведь и тигр не всегда могут совладать с крупным секачом* (фото).

Не проходит и года, чтобы раненный кабан не запорол клыками какого-нибудь нерасторопного охотника. Известно, когда зверь с простреленным сердцем пробегал сотни метров и поражал стрелка. Также много случаев нападения на человека и маткой, охраняющей поросят. Имея короткие клыки, она может затоптать на смерть острыми копытами или сильно покусать. Зарегистрированы случаи, когда материнский инстинкт заставлял нападать не только на человека и медведя, но даже на легковые машины и мотоциклы…
_______________________________________________________
* Секач – название взрослого самца – кабана.

…Есть много способов добычи кабана. В наше время чаще охотятся загонами или из-под собак, когда свора останавливает зверя. Только подходи и стреляй. Есть любители поджидать вепря в засадах возле кукурузных или картофельных полей. Можно делать засады на тропах, по которым совершаются ежедневные переходы к местам днёвок или кормёжек.
Я перепробовал различные способы, но по душе пришлась охота «один на один». То есть взять зверя самому по следу или подкрасться «на слух». Это достойно настоящего таёжника. Развивается хладнокровие, быстрота мышления, знание повадков, слух, зрение, плавность и бесшумность передвижения. Ты сливаешься с природой и действуешь её законами.
Несколько лет я практиковал охоту «на слух», изучал повадки и места кормёжек, тропы и переходы. Пытался подходить, забегал вперёд по ходу движения, даже подползал, но на этот вид охоты навыков не хватало. То ветер не учту, то сильно шумлю, то не угадаю направление движения выводка. Уже взяв несколько кабанов в «загонах», я готовился на одиночный выход. Тщательно присматривался к следам, запоминал местность, перечитывал справочники. Результат трудов когда-нибудь должен был проявиться…

…Дикая свинья, прозванная мною «Гида», родилась пять лет назад в Глухом ключе, который берёт начало в горах Пржевальского (недалеко от сопки Лысой). Здесь же с наступлением весны, она очередной раз родила поросят.
Этот район самый спокойный. Лесорубы не смогли добраться до ключа из-за крутизны склонов, браконьеры – из-за отдалённости. А самые страшные враги – тигры, держатся ближе к поймам крупных ключей и речек, где легче добыть молодняк у водопоя.
Первые несколько месяцев Гида с малышами оставалась в укромном ключе, спускаясь в пояс кедрачей только по ночам. Там кабаны отыскивали прошлогодние шишки. Изредка, в непогоду, выводок уходил в пойму Арсентьевки, где кормился вкусными луковицами и молодыми побегами трав.
Но всё чаще попадались следы тигра и останки его жертв, всё опаснее стало спускаться в кормовые долины.

Как только малыши немного окрепли, Гида повела их в давно знакомый район реки Тигровой. Название реки страшное, однако на самом деле тигры заходят туда только зимой. Вдоль Тигровой множество пойменных влажных участков, где у родников и на болотинах легче добывать личинок насекомых, червей и коренья. В реку впадает множество таёжных ключей с зарослями колючих кустарников и буреломом: здесь есть где укрыться. Но самое ценное – на пологих склонах сопок много дубняков и кедрачей. А в этом году хороший урожай жёлудей и ореха – значит, молодняк быстро наберёт вес.
Труден и опасен переход в десятки километров. Кабаниха помнила, как однажды старый тигр уничтожил больше половины её выводка, поранил ей правую челюсть и ухо. А в прошлом году выстрел браконьера чуть не лишил Гиду жизни. Пол года кабаниха залечивала рану на передней правой ноге. Пробитой пулей 20-го калибра. Но она так и не стала полностью распрямляться, заставляя Гиду прихрамывать на ходу, а на бегу пользоваться только тремя ногами.
Сейчас кабаниха вела семь озорных несмышленышей, которые громко визжали и суетились. Они метались из стороны в сторону, гонялись друг за другом и наталкивались на мать. Шум их возни расходился на несколько сотен метров.
Поэтому кабаниха нервничала и, иногда, своим жёстким пятаком поддавала сильно разгулявшемуся малышу. Чтобы выжить в суровой тайге, ей ещё предстоит научить потомство ходить бесшумно и оставлять как можно меньше следов. Лесная жизнь, полная опасностей и неожиданностей, жёстко наказывает неприспособленных.
Глава семейства решила совершать переходы только ночью, чтобы меньше привлекать внимание. А отдых на днёвку устраивать в верховьях ключей, ближе к вершинам сопок. Тут непроходимые завалы и кустарники. Этот инстинкт в крови у маток. Лишь в буреломе можно спокойно отдыхать. Никто не может бесшумно подкрасться или неожиданно напасть.
За первую ночь семья прошла всего пять километров. Кабаниха вела семейство тщательно продумывая путь. Она не выходила на тропы, где может поджидать в засаде тигр, избегала открытых мест и ущелий. Поэтому переход прошёл без особых приключений. Только на центральном хребте Гида уловила запах своего врага. Но полосатый хищник прошёл по перевалу почти сутки назад и совсем в другую сторону. Погода сопутствовала. Густой плотный туман накрыл сопки, моросящий дождь смывал запахи и помогал скрытному передвижению семьи. В такую погоду прячутся по норам мелкие зверьки. Не вылетают из гнёзд птицы, даже медведь и тигр предпочитают оставаться на лёжке.
За перевалом под кедрами начали попадаться недозревшие шишки. С великим удовольствием кабаниха съела несколько штук вместе с чешуёй. Ещё она по дороге прихватила с десяток сладких корешков, пару улиток, незадачливую древесную лягушку, что не успела спрыгнуть с тропы.
Уже перед рассветом семью сильно напугал старый одноглазый козёл, что жил возле Холодного родника. Он гавкнул так, что кабаниха с места прыгнула метра на три в сторону в готовности разорвать любого. Но вовремя узнала этого одноглазого отшельника. Свинья громко хрюкнула на нарушителя тишины и продолжила путь.
К рассвету выводок добрался до верховья Серебряного, что несет свои воды в Партизанскую реку. Кабаниха сгребла пятаком листву в кучу и вместе с малышами устроилась на отдых под полуповаленной берёзой.
К одиннадцати часам туман рассеялся, установилась тёплая безветренная погода. Семья кабанов отдыхала. Поросята лениво развалились вокруг матери, подставляя свои бока солнцу. В середине дня где-то на юго-востоке прозвучал одинокий выстрел. Кабаниха посочувствовала тому, кто попал под браконьера. Несколько раз она дёргалась на звук пролетающего самолёта. Чуждый резкий звук всегда беспокоил её.
Вечером из-за гор внезапно потянуло низкие свинцовые тучи. В тайге потемнело и зашумело в кронах. Раскат грома прокатился по распадку и сразу пошёл сильный ливень. Поросята испугались грома и прижались к матери. Капли дождя почти не попадали на семейство. Корни полуповаленной берёзы защитили их от влаги. Дождь длился недолго и скоро только отдалённые раскаты напоминали о грозе…
На следующую ночь кабаниха посетила свой любимый родник. Издавна возле этого ключика находились грязевые купалки кабанов. Целые ямы, с отпечатанными телами, располагались по кругу возле него. Часами кабаны валялись в грязи и, перемазавшись в иле, с шумом и явным удовольствием чесали бока о ствол кедра. За десятки лет кедр с одной стороны лишился коры и вытерся до глянца. Гида вместе с выводком с ходу по самые уши зарылась в грязевую жижу. Принимая такие «ванны», кабаны поддерживают гигиену: вместе с высохшей грязью удаляются накожные паразиты, кусочки отмершей кожи и прочая «нечисть», создающая стойкий запах «хлева», который вдобавок с запахом мускуса извещает о встрече с кабанами за двадцать – тридцать метров.
Навалявшись в грязи, кабаны по тропке пересекли глубокий распадок, около часа ковырялись на дне пересохшего ключа, выискивая личинки. Глубокой ночью пошёл дождь. По особым приметам кабаниха знала, что дождь надолго. Поэтому повела семью в распадок Чёрного ключа, где спокойно укрылась от непогоды в зарослях молодого кедра. Дождь шёл целые сутки, изрядно пропитав влагой землю.
-Вряд ли в такую рань в распадке окажутся люди,- подумала Гида и продолжила спуск к трассе…
…Ещё затемно в один из дней начала августа меня добросили в устье малого Серебряного. Мне хотелось проверить верховья ключа на наличие женьшеня и, заодно, найти удобные участки для его посадки, разведать урожай лимонника, актинидии, кедрового ореха. Рассчитывал так же собрать домой грибов.
Отойдя от трассы с пол километра, на тропе я заметил медвежонка. Дабы не оказаться в неприятной ситуации, когда мамаша начинает защищать малыша, я собрал двустволку 16-го калибра. Конечно же, я не собирался стрелять в медведя, выстрела вверх обычно хватает для того, чтобы обратить в бегство самую яростную защитницу. Так как заросли, окружающие тропу, довольно плотные, а я ходил по тайге очень тихо, то встречи на опасно близком расстоянии происходили нередко. Чтобы не рисковать, я держал наготове ружьё и ракетницу.
Распадок Малого Серебряного интересен во всех отношениях. Зрелый кедр с обилием шишек в кронах, дуб, ясень, амурский бархат, аралия, лианы актинидии, винограда и лимонника, рябина, черёмуха Мака, дикая смородина. Лесоразработки в Серебряный по каким то причинам не дошли, несмотря на близость трассы. По рассказам бывалых таёжников раньше в верховьях встречался знаменитый женьшень. Сейчас в отдаленных ущельях можно найти тоже редкое растение – заманиху, повстречать следы тигра и медведя. На склонах сопок живёт множество барсуков, чьи тропы хорошо заметны среди подлеска. Судя по следам, ключ посещают косули и изюбри, кабаны и кабарга. Разгрызенные шишки говорят о присутствии белки, а короткие пересвисты в кронах принадлежат рябчику. Клещей, кстати, тоже хватает. За пол километра пути я снял с одежды четырёх распространителей энцефалита.
Минут двадцать медленно шёл вдоль ключа, радовался обилию ещё неспелых ягод, слушал звуки леса. Внимательно изучал следы на тропе. За очередным поворотом впереди мелькнуло что-то тёмное. Очень аккуратно, пригибаясь за кустарником, крадусь несколько десятков метров. Чваканье, вздохи и визги слышатся совсем рядом. Чтобы лучше видеть, что там происходит, я прополз под кустом, забирая чуть выше и влево. Мои старания увенчались успехом – открылся отличный обзор.
По склону вдоль ключа медленно спускался выводок кабанов. Свинья чёрного цвета, средних размеров с длиной клиновидной головой, составляющей треть всего тела, отвислое вымя-брюхо, прямые тонкие ноги, большие уши-лопухи; дополняли картину маленькие злые глаза и короткий загнутый хвостик. Рядом сновали рыжевато-серые кабанята. Глава семейства медленно спускалась вниз, часто рылась в лесной подстилке. Кабанята суетились, метались из стороны в сторону, визжали и гонялись друг за другом.
Расстояние до выводка не превышало пятидесяти метров, но я никак не мог пересчитать суетливых поросят. Кабаниха слегка прихрамывала на переднюю ногу и как бы тянула её. Чтобы лучше рассмотреть причину хромой походки, я потянулся за биноклем. Как обычно в таких случаях мелочь создаёт помеху. При развязывании рюкзака выпала металлическая кружка и загремела по камням. Матка вздрогнула и не меняя направления движения помчалась вниз по тропе. Эта тропа огибала поваленное дерево и далее проходила через куст, где я и находился. Расстояние между нами быстро сокращалось.
-Ну, началось! Везёт мне на приключения,- подумал я, выскакивая из-за куста.
Я встал во весь рост, взмахнул руками и закричал. Но на моё появление кабаниха не отреагировала – выводок пёр на меня. Тридцать метров, двадцать… Ситуация переходила в разряд опасной. Пятнадцать метров, десять… Больше бездействовать было нельзя, а то снесёт. Вскинув ружьё вверх стволами я выстрелил два раза дуплетом.
Кабаниха, взрывая землю, «дала по тормозам», прыгнула в сторону, влетела в корягу, перевернулась, хрюкнула и снова помчалась невесть куда. Похоже она меня вообще не видела, а мой выстрел стал для неё полной неожиданностью.
За маткой слева и справа от меня пролетело несколько поросят. А самый последний с диким визгом проскочил от меня всего в трёх метрах. Я в горячке хотел даже поддать ему пинка, когда тот запутался в лимоннике, да промахнулся. Он вместе с кустом лимонника понёсся вслед за выводком.
-Тьфу ты, напугали шальные,- крикнул я им вслед.
После такой суматохи стало весело. Встретиться с выводком – редкость. Разобравшись, я пришёл к выводу, что нападения не было. Кабаны после моего шума продолжили движение в том же направлении, которым следовали ранее. Моя одежда по цвету совпадала с фоном леса и звери меня видеть не могли. Я сам выполз на их тропу когда крался. Что ж, сам и виноват. Хорошо, что удачно разминулись…
… Гида поздно учуяла запах человека. Она остановилась и глубоко втянула воздух, чтобы определить с какой стороны опасность. Но резкий металлический звук совсем смутил её, когда эхом отозвался по распадку. Кабаниха рванула вниз, уводя семью, но просчиталась с направлением и угодила под выстрел. Откуда взялся человек на тропе, так понять и не удалось. Очумев, на одном дыхании, семья пересекла трассу в нескольких десятках метрах от «Москвича». Удивленный водитель даже посигналил, чем ещё больше поддал страху.
Только через несколько километров свинья пришла в себя. Она остановилась и позвала малышей. Минут через пятнадцать кабаны двинулись к перевалу, где и укрылись в самых крепях, подальше от троп, людей, машин и зверей.
Как только начало смеркаться, Гида повела семью в любимые распадки. Вот они: ключ Симонов, Трактовый, Золотой, Заросший. Сопки до 400-500 метров сплошь покрыты дубом и кедром, а долины богаты маньчжурским орехом и лещиной. Первые дни пребывания здесь показали, что корма предостаточно, тигров нет, а люди в сопки наведываются редко и кабаниха решила остаться в кормовых местах до снегов…
… Прошло несколько месяцев. Время не стоит на месте, наступила осень. Приморская природа ни с чем не сравнится в это время года. Сопки из сочных зелёных тонов окрасились золотыми красками. На фоне осенних цветов тёмными пятнами выделяются кедрачи и хвойники. Начало ноября в Приморской тайге выдалось тёплое и сухое. Только по ночам температура изредка падала до минусовых отметок. Днём солнце нагревало воздух до пятнадцати-восемнадцати градусов. Листва полностью легла на землю и основательно высохла. По краю возникали очаги низовых пожаров, отчего воздух отдавал гарью.
В тайге царило изобилие. Поспели и горели красными гроздьями лимонник, рябина, а на южных склонах и гребнях зрели маньчжурские яблоки. Богатый урожай жёлудя и кедрового ореха, любимого корма гималайского медведя и кабанов, заставлял их сутками оставаться в дубняках и кедрачах. Дикие свиньи так обленились, что даже на днёвку не уходили в сопки, а оставались на местах жировок. Сытость и покой овладели их могучими телами…
…Осень в мою жизнь вносит свои коррективы. Начинается охота на копытных. Романтика приключений и опасностей зовут меня. Я уже не могу спокойно смотреть на сопки, работа не спорится, мысли путаются и уводят в любимые ущелья. В долины горных рек, на облачные перевалы. Несмотря на службу, вымаливаю несколько отгулов у начальства и спешно проведя подготовку, выезжаю на охоту.
Ранним тихим утром четвёртого ноября, я наконец-то оказался в таёжных дебрях. В воздухе висела дымка и пахло гарью. Это меня даже немного обрадовало, так как сквозь неё зверь не учует моего приближения. Гарь напрочь отбивает у зверей нюх. И тогда охота несколько облегчается, остаётся лишь тихо ходить и внимательно смотреть.
Как всегда на ходовых охотах моя экипировка состояла из лёгкой одежды, рюкзака с небольшим количеством пищи, аптечки и солдатской фляги. На вооружении двустволка шестнадцатого калибра и нож.
Тайга встретила меня гроздьями лимонника и цоканьем белок. На ходу я поднял несколько кедровых шишек и не упустил возможности полакомиться питательным и полезным орехом. Пока поднимался на перевал, заметил, что весь склон исхожен кабанами. Выводки пасутся на шишках, благо их достаточно под каждым кедром.
За полтора часа забрался на перевал и прошёл по центральному хребту к верховьям Симонова ключа. По гребню встречал кабаньи следы, медвежьи тропы и лёжки, несколько следов изюбря и кабарги. По одной из кабаньих троп я и спустился к ключу, где принялся обследовать южные склоны, заросшие в основном широколиственной тайгой с примесью дуба, липы, ильма.
А тайга открывала мне всё новые тайны. Вот в распадке зашуршала листва. Сердце забилось в ожидании выстрела. Очень аккуратно и тихо подхожу шаг за шагом. Ни одна веточка не треснула под ногой, ни один листочек не зашумел. Настоящая кошачья походка. Так подкрадывается только тигр. Подобравшись к коряге я выглянул из-за неё. Каково же наступило разочарование, когда я увидел довольно крупного барсука. Хотя приятно, что смог подойти незамеченным к барсуку.
Раздумывая про встречу и любуясь осенней тайгой, я пересёк пару распадков в которых изрядно порыли лесную подстилку кабаны. Незаметно спустился к Симонову ключу. Тут то и услышал характерный визг. На противоположном склоне сопки с шумом, хрустом и хрюканьем жировали кабаны…
…По осени Гида со своим семейством из шести подросших поросят присоединились к двум выводкам, что отъедались на кедрачах. Эту семью яростно оберегал огромный секач и два молодых секача – сателита. Главой общего стада стала старая свинья. Она имела сугубо эгоистический характер. Поэтому каждый год теряла больше половины малышей, никогда не защищала потомство и больше думала о своей безопасности. В этом году тигры изрядно потрепали семейство старой свиньи. Двое самых быстроногих остались живы и теперь, на фоне остальных подростков, выделялись своими более крупными размерами.
Стадо из восемнадцати кабанов вторую неделю неспешно прочёсывало сопку Отрадную высотой 666.2 метра. Южные её отроги и склоны богаты жёлудями, а северная сторона кедрачом. Тигры почему-то оставили этот район и почти месяц стадо жило спокойно. Жизнь превратилась в рай. Пищи столько, что многие свиньи впервые в жизни объедались до отвала.
Как обычно утром кабаны перешли на северный склон в кедрачи. Секачи выясняли между собой отношения, старая свинья не спеша шла вдоль ключа, подбирая упавшие шишки. Остальная часть большой семьи растянулась широким фронтом по склону выискивая орехи и коренья. Никто не вспоминал об опасности и осторожности. Только крупный секач изредка принюхивался, но ощущал только запах далёких пожаров, который раздражал ноздри и заставлял регулярно фыркать…
…Медленно зарядив пулями ружьё, продвигаюсь сквозь кустарник. Кабаны находились совсем близко и я чувствовал их дыхание, но сквозь кустарник не видел ясной цели и не мог выбрать зверя для прицеливания. А продвинуться ближе и вспугнуть их не хотелось. Так я и потянулся за ними в пределах слышимости, где-то подкрадывался, где-то подползал и выжидал.
Кабаны медленно поднимались к пологому перевалу и всё время шли открытыми участками. Я бросил преследование, спустился ниже и пробежал по ключу с пол километра, чтобы зайти вперёд, поднялся на склон и затаился в засаде. Шум и хрюканье приближались с каждой минутой.
Теперь я мог хорошо их разглядеть. Впереди шла крупная свинья, которая постоянно рылась в лесной подстилке. От неё не отставал секач средних размеров, чуть левее несколько подсвинков носились из стороны в сторону. Ещё дальше две некрупные свиньи. Одна из них прихрамывала на переднюю ногу. До десятка подсвинков следовали за ним. Правее и с большим отставанием шли секач с подсвинком.
Расстояние уверенно сокращалось и я принялся выцеливать свинью, что ковырялась возле хромоногой. Когда до цели осталось метров пятьдесят, снизу по склону что-то зашуршало и в сорока метрах от меня из-за поваленного кедра вышел громадный, чёрный, как смоль, кабан-секач. От неожиданности я чуть не вскрикнул.
Двухсоткилограммовое тело высотой в холке человеку по грудь, совсем не входило в мои планы. Стрелять свинью при такой охране я не решился. Секач же развернулся в мою сторону и жадно втянул воздух. Я замер, разглядывая его саблевидные клыки. Не хотел бы попасть под них. Такими и тигра можно вспороть насмерть.
Постепенно семья удалялась, а секач ничего не учуяв, потрусил за стадом в сторону перевала.
-Ладно, обойдем ещё раз и встретимся на перевале.
В спешном темпе я повторил обходной маневр. Но когда вышел к перевалу, попал на свежую кабанью тропу. Тропу крыл крупный след секача. Не успел обойти, стадо прошло раньше. Звуков их возни не слышно, значит успели отойти далеко. Обидно. И я пошёл прямо по тропе, чтобы скорее их нагнать.
По гребню приблизился к небольшой промежуточной вершине, заглянул вниз, тишина. Прошёл вторую вершину, тишина. Чтобы не лезть по завалам, спустился чуть ниже и двигался параллельно гребню. Гребень же постепенно понижался и переходил в седловину, поросшую папоротником. Я понял, что потерял кабанов и свернул в седловину проверить следы.
Вдруг впереди, с противоположной стороны седловины показалась свинья. Я присел за колодиной и вскинул ружьё. Один за другим выходили кабаны и, роясь в подстилке, веером расходились по поляне. Вот показался и секач-охранник. Теперь он от меня самый дальний и не представляет угрозы.
Кабаны приближались к колодине и обходили её с двух сторон. Я никак не мог выбрать мелькающих подсвинков, когда ближняя свинья вздрогнула и уставилась на меня. Хоть от визуального обнаружения меня и прикрывал куст, да видно запах вспотевшего охотника перебил даже гарь и свинья меня учуяла. Вздрогнули уши, засопели ноздри, втягивая воздух.
-Всё, сейчас ухнет,- понял я и нажал на спуск.
Взвизгнув свинья подпрыгнула свечёй вверх на метр и рванула вниз по склону. Стадо пришло в неистовое движение. Подсвинки с диким визгом заметались по поляне, пробегая с разных сторон от меня в пяти метрах. Секач на махах проскакал вдоль поляны, врезался в подсвинка, ухнул, развернулся под девяносто, пролетел вдоль колодины, вспорол зачем-то трухлявый пень и исчез в зарослях. Крупная свинья несколько раз ухнув, последовала тяжёлыми прыжками за ним, увлекая за собой бестолково носящихся по поляне подсвинков.
Я вжался в колодину, слился с ней, наблюдая за тем, чтоб никто меня случайно в панике не сбил. Когда хаос закончился и исчезли последние звуки убегающих зверей, я направился к мосту, где стояла свинья. Целый пучок чёрной щетины и мелкие брызги крови на коре дерева говорили о попадании. След уходил вниз по ключу. Кровь уже через несколько прыжков хорошо подсказывала направление.
След пересёк ключ и завёл в заросли. В одиночку рисковать в кустах не решился и поэтому обошёл их по кругу, но так выходных следов и не нашёл. Для верности подождал минут пятнадцать и осторожно вошёл в заросли. Через двадцать шагов увидел лежащую головой в мою сторону свинью. Контрольный выстрел и охота завершена.
Видать, теряя силы свинья развернулась готовая напасть на преследователя, но смерть наступила быстрее моего подхода.
Я осмотрел трофей. Свинья упитанная, средних размеров, с крупной головой. На правой челюсти и рыле три глубоких старых шрама, порванное ухо. Скорее, следы борьбы с тигром. Правая передняя нога меньше левой, с глубокой ямкой и утолщением возле локтя, похоже на пулевое ранение. Вот почему одна из свиней хромала. И тут я вспомнил, что летом встречал хромоногую кабаниху с выводком поросят…
…Гида, изрядно отяжелев от кедровых орехов, не спеша поднялась на перевал.
-Тут и заляжем,- подумала она, приступив к поиску подходящего места для лёжки.
От переедания тошнило и хотелось спать. Секач начал рыть себе яму под пихтой и Гида направилась к отдалённой колодине, что темнела с противоположной стороны поляны.
Но совсем знакомый запах донёсся до её обоняния. Свинья остановилась и втянула воздух, пытаясь определить опасность. От дыма жгло ноздри, но ядовито-сладкий запах волнами пробивался со стороны колодины, заставляя замереть сердце.
-Да это же чело…- не успев закончить мысль огнём обожгло под лопаткой.
Гида помнила эту боль. Она изо всех сил бросилась убегать от опасной боли. Прошлый раз ей это удалось. Браконьер промазал вторым выстрелом, пробив первым только ногу.
Но сейчас какая-то странная боль. Она жжёт всё тело, мышцы, суставы. От боли трудно дышать. Тело тяжёлое, надо отдохнуть, глотнуть воздуха… От этого дыма кружится голова… Пока отдыхаю, развернуться в сторону врага, только где он? Неведомый враг клещами сдавил лёгкие и нечем дышать… Сейчас… Сейчас… Сейчас…
Последнее, что видела Гида – это силуэт человека на фоне исчезающего склона. Она сделала рывок, чтобы отомстить, но копыта сгребли только листву, так и не подняв тело в стремительный бросок. Силы оставили её могучее тело…