Суета будней, скукота холостяцкой жизни и вид Приморских сопок томят душу. Перед глазами возникают картинки горных ключей, зарослей лимонника, вечернего костра в тайге. С трепетом вспоминаешь взлетевших рябчиков, кабаньи тропы, пятнистого косулёнка, встречу с медведем, находку женьшеня. Сердце замирает и внутри появляется дрожь.
Открыты карты и вот уже нет никаких сил, чтобы остановить выход в тайгу. Страхи перед опасностями уходят на второй план. Тянет неведомая сила, а ноги идут туда, где пахнет кедровой хвоей, где живёт уссурийский тигр и прячется уникальный женьшень. Спустя две недели после ночного знакомства с Амбой страхи улеглись. Желание продолжать исследование тайги и её суровых законов, победило. Я больше не боялся тайги. Скорее опасался опасностей. Я стал чувствовать себя в тайге своим и чувствовал, что могу противостоять трудностям и опасностям…
С интересом и ухмылкой слушал пасечник фантастический рассказ про ночную оборону лагеря.
-Там Амба хозяин, у неё малец этого года,- мудро пояснял Матвей Иванович. – Ну что ж, молодец, коли сам выжил и пса спас. А где сейчас твой лохматый друг?
Я рассказал, что по совету таёжников распрощался с Диком. Пришлось отвезти его подальше от хозяина тайги и отдать знакомым охотникам в Дальнереченский район. Пусть там утей и коз гоняет.
-Что ж, правильно. Видавший Амбу со страхом, не помощник в тайге.
И пасечник рассказал, как много лет назад он сам бегством спасался от тигра из-за собаки. Так же стояли пасекой по Малой Солдатке. Несколько раз по ночам лаяли взахлеб собаки. Сторожа выскакивали с фонарями и стреляли из ружья, чтобы отпугнуть любителя мёда, медведя. Но медвежьих следов видно не было, а улики оставались целыми. Только к концу недели заметили след молодого тигра. Жаль отдавать тигру кобеля-медвежатника Амура и чернявую голосистую дворнягу Белку. Поэтому временно собак решили на ночь закрывать в вагончик. Через несколько дней следы полосатого хищника перестали попадаться и пасечник успокоился.
Как-то ранним утром Матвей Иванович с Амуром осмотрели улики и пошли тропой вверх по ключу добыть пару рябчиков. Амур сразу убежал вперёд метров на пятьдесят. Не пройдя и ста шагов от края поляны, Матвей Иванович обнаружил свежий след тигра. Даже роса была сбита на траве, сомнений не было. Пасечник свистнул Амура и повернул обратно к вагончику, чтобы поделиться новостью с напарником. В это время дико завизжал Амур и послышался приближающийся шум прыжков.
Матвей Иванович понял, что сейчас может произойти и что есть силы кинулся к вагончику. Не добегая десяти метров до вагончика, пасечник сзади услышал рык и визг. На бегу обернувшись он увидел страшную картину. Амба схватил Амура за зад, лапой накрыл голову и одним движением разорвал его. Через миг тигр с собакой исчез в кустах.
Пёс, убегая от тигра, может добежать до хозяина. Остановится ли тигр, преследуя вашего четвероногого друга, неизвестно. Вот что такое собака в тайге.
Мне очень хотелось подольше пообщаться с опытным таёжником и я напросился остаться на пасеке. А заодно предложил покараулить медведя, что почти каждую ночь пытается грабить улики. Пасечнику понравилась моя идея отомстить лохматому разбойнику. Дед Матвей пригласил меня в вагончик отведать таёжного чая и поболтать…

Родился Матвей Иванович в бухте Врангеля. Там, ещё пацаном, бегал с местной ребятней в тайгу собирать ягоды, грибы и кедровый орех. Времена были голодные и только тайга спасала. Позже приноровился острогой бить красную рыбу. Приносил иногда по 8-10 семин домой.
Как и многие подростки в те времена подрабатывал в порту: разгружал улов, мыл лотки и палубы шхун после рыбы, просушивал сети и паруса. Но тайга привлекала его больше чем портовая жизнь. Поэтому в свободное время Матвей набивался в помощь срубить зимовье или подлатать крышу, занести провизию или очистить от копоти казанки.
Постепенно страсть к тайге всё больше захватывала его душу. В одну из зим Матвей напросился в помощь к промысловикам. Три долгих месяца Матвей учился премудростям у настоящих таёжников. Выносливость, упорство, терпение помогли добиться признания и охотники стали делиться своими секретами. Уже через полтора месяца юный таёжник поймал первого соболя, а через несколько дней петлёй взял кабаргу.
Старший промысловик, после совета с компаньонами, дал Матвею в аренду одноствольную втулку. Сколько было радости, когда впервые молодой охотник вышел в тайгу с ружьём. Матвей и до этого стрелял, но только по бутылкам, хотя и промахи допускал редко.
Первая же охота оказалась удачной. В двух распадках от зимовья Матвей наткнулся на следы кабанов. Небольшое семейство, выкапывая из-под снега жёлуди, продвигалось вверх по склону сопки. Следы, после ночного снегопада, конечно же оказались свежие. Матвей часа два, затаив дыхание скрадывал кабанов, при этом имел всего два пулевых патрона и четыре дробовых.
Спускаясь в очередной распадок. Матвей увидел впереди чушку и несколько подсвинков. Интуитивно понимая, что в открытую не подойти, он оббежал распадок и сел в засаду возле молодых ёлочек. Когда показалась чушка, больше Матвей ничего не видел и не слышал. Замерло сердце, затаилось дыхание. Тело свиньи всё больше наползало на мушку и, в какое-то мгновение, упало на бок забившись в судорогах.
Многие охотники в напряжении не слышат своего выстрела. Так и получилось. Матвей нажимал на спуск, но ружьё не стреляло. Только когда он открыл ствол перезарядиться, то увидел стреляную гильзу. Пуля попала свинье точно под лопатку, раздробив сердце.
Вечером Матвей был посвящён в охотники. Старый промысловик, следуя законам тайги, подарил молодому охотнику одностволку и взял его в свою бригаду. Так началась нелёгкая охотничья судьба Матвея Ивановича…

Мы выпили по несколько кружек ароматного таёжного чая с мёдом. Только после этого пошли осматривать подходы к пасеке. Вместе с дедом Матвеем мы обошли пасеку по периметру, осмотрели следы, участки примятой травы, кусты и тропы, идущие к пасеке. Получилось, что воришка подходит к пасеке по одной из двух троп. Одна из них идёт низиной, вторая к большёму кусту черёмухи. В открытую медведь не подходит, хитрый.
Пасечник сходил в вагончик за тряпками и мы развесили их на ветки по периметру поляны, кроме двух подходов. Таким образом отсекли лохматого от попытки проникнуть на пасеку с другой стороны. Для большей привлекательности, дед Матвей развёл в ведре с водой мёд, воск и пчелиный помёт. Хитрый таёжник полил этой смесью землю по двум подходам. Получилась ароматно пахнущая дорожка, ведущая из тайги к крайним уликам. Медведь по своей слабости не сможет удержаться, когда доберётся до пахнущей мёдом дорожки.
Засаду дед Матвей устроил для себя на невысоком ильме, что стоял в тридцати метрах от низинки. Я же приладил пару досок на черёмухе, как раз напротив второго подхода. На досках можно дольше усидеть без движения. Для лучшего обзора лишние ветки я обрубил, однако часть веток оставил для маскировки. Матвей Иванович к своему ильмаку приставил лестницу, чтобы легче было ночью забираться и спускаться.
Для охоты пасечник приготовил горизонтальную двустволку шестнадцатого калибра. Я же с собой принес вертикалку шестнадцатого калибра. Мы разложили имеющиеся патроны и отобрали необходимые для медведя. Я взял несколько патронов с пулей Медведь-3, а дед Матвей взял свои, заряжённые тяжёлой пулей.
Чтобы не тянуло на сон мы выпили по две кружки чая, настоянного на аралии и лимоннике. Ночь обещалась быть полнолунной, если конечно не натянет облачность. Собак закрыли в вагончик, чтобы не пугали зверя лаем и в засаду сели в сумерках.
Много ночных звуков раздаётся в тайге, что-то падает и шлёпается об землю, что-то щёлкает, пищат мыши, лают козлы. Вот кто-то стронул камень и он, покатившись, ударился о ствол дерева. А чуть дальше, на склоне, кто-то роется в листве, топает, скребётся. Даже кто-то чихнул. И каждый раз ждёшь в напряжении. Вот-вот… Вот-вот появится… Но всё не то. Так в полудрёме дождались до утра.
Проснулся я к двум часам дня. Возле вагончика раздавался стук топора. Это дед Матвей колол дрова и готовил обед. Сколько силы и здоровья в человеке. Когда же он успел выспаться, разжечь костёр, начистить картошки и заправить казанок.
-Ходи к ключу, там заводь, аккурат освежись. Ночью лохматый точно придёт, собаки утром на сопку лаяли.
После купания в холодном ключе я окончательно взбодрился. Сытный обед добавил сил. Ещё Матвей Иванович угостил меня рюмкой водки, настоянной на настоящем диком женьшене.
-Это для точности глазу и молодости,- пояснил таёжник.
Такая настойка действительно обладает силой. Недаром китайцы особо ценят дикий женьшень. Медициной установлено, что настойка женьшеня повышает работоспособность, реакцию, наблюдательность и остроту зрения. А это нам должно было скоро пригодиться.
Скажу ещё, что такими же свойствами обладают корни аралии маньчжурской, элеутерококка и заманихи. Частично такое же действие оказывает лимонник китайский. Даже чай, заваренный на лозе лимонника обладает свойствами снимать усталость и придавать сил.
День в заботах и разговорах прошёл быстро, с сумерками мы снова занялись медведем. Час, два, три, пол ночи, только тени мерещатся. Уже и луна начала заходить за сопки, зверь не выходил. Громких звуков тайга не издавала, так, щелчок ветки, слабый хруст листочка. Я бы никогда не подумал, что это не мышь. Но это оказалось то, чего мы так долго ждали. Сквозь полудрёму я увидел, как по-пластунски из под куста черёмухи выползал большой чёрный бугор. Медведь полз в сторону ильмака пасечника, но ко мне находился точно боком.
Вспышка выстрела меня полностью ослепила. Медведь заревел и тут выстрелил дед Матвей. Эхо прокатилось по сопкам и всё стихло. Только было слышно, как что-то булькает в траве возле крайнего улика. Неужели охота так быстро закончилась?
-Перекурим и спускаемся,- крикнул Матвей Иванович.- Похоже взяли шельму, вон кровь как бухтит.
Через пять минут я услышал скрип лестницы и увидел свет фонарика. Пасечник выпустил собак из вагончика и они с лаем бросились в траву.
-Все, слазь, готов. А то псы бродягу всего порвут,- позвал дед Матвей.
Мы перетащили медведя к вагончику и зажгли лампы. Вот это трофей! Настоящий гималайский медведь с огромными когтями. Иваныч сказал, что это крупный самец, одним словом хорошая удача.
-А ты попал в лешего, молодец, не сплоховал,- радовался по-детски дед Матвей,- Твоя пуля аккурат ему позвонок сшибла, а тут и я подмог.
Да, это «подмог» выглядело страшно. Пол черепа у медведя отсутствовало. Пуля пасечника ударила зверя чуть выше глаза. Но все же и я попал хорошо, значит это и мой трофей тоже.
Дед Матвей поздравил меня с первым медведем. За час он управился с тушей полностью. Пересыпав мясо и шкуру солью, мы отпраздновали удачу добротной медовухой.
Только утром я узнал, что деду Матвею уже 102 года. Мы распрощались хорошими друзьями. Таёжник взял с меня слово, что я обязательно навещу его пасеку. Через месяц я специально посетил Глубокий ключ. Но на поляне остались только пеньки, расчищенные под улики квадраты, да одиноко стояли ильмак и черёмуха, с набитыми для засидки досками…

В августе 1995 года я возвращался после неудачной корнёвки, спускаясь по Стеклянухе. Тропа привела меня на край поляны. Залаяли собаки и я услышал знакомый голос.
-А ну шельмы, кончай,… Проходи, мои только лают.
Я выскочил на пасеку и мы обнялись, как старые друзья. Дед Матвей с радостью стал расспрашивать о моих успехах. За чаем с мёдом мы снова разговорились.
-По всему видать, подтянулся, поднабрался опыта. Тайга быстро учит,- с довольным видом заключил таёжник.
-Да уж, побегал по сопкам, да в этот раз впустую. Нет корня, только два мальца нашёл в Ясеневом ключе,- с досадой рассказал я.
Пасечник хитро заулыбался.
-Корень значит хочешь, доброе дело. Для себя аль на заработку?
Долго я рассказывал что знаю про Великий корень, где был и как искал. Дед Матвей выслушал не перебивая, долго думал и наконец попросил заночевать у него.
-Пошли, порыбачим на уху, а вечером под медовуху о корне поведаю,- хитро сказал пасечник.
Мы подготовили удочки и отправились вверх по Стеклянухе. На лесной дороге нам попались следы косуль, кабанов и изюбря. Богатая местность. Чуть дальше вышли к следам гималайского медведя, а возле ключа вспугнули двух уток-мандаринок.
Дед Матвей рассказал, что две недели назад ходил на охоту на засидку. Приметив тропу кабанов что пересекала дорогу, он стал ежедневно её обследовать. За неделю выяснилось, что почти каждую ночь кабаны по тропе спускаются в пойму кормиться. Тогда-то и родилась идея покараулить их прямо на дороге.
Перед сумерками Матвей Иванович затаился в тридцати метрах от тропы, присев на колодину. И кабаны не заставили себя ждать. Первым выскочил на дорогу сеголеток, осмотрелся, хрюкнул и удалился в заросли. Но пасечник не стрелял. Это давняя уловка. Первым идёт молодой – разведчик, а уж за ним все остальные. Так и получилось. Через минуту показалась туша свиньи с мальцами поросятами, следом вышли прошлогодники. Выстрел крупной картечью и подсвинок, волоча задние ноги пополз по дороге. Второй выстрел его окончательно угомонил.
Дед Матвей с довольным видом показал колодину, где он поджидал удачу и берёзу, пробитую картечью. Не ушёл ещё на покой старый таёжник, есть силы и острое зрение, чтобы бить зверя в полумраке, а потом выносить его почти километр до пасеки.
Мы свернули к реке и поднялись вверх ещё километр, два. Тут после переката и залома, на повороте образовалась глубокая яма с быстриной.
-Тут и лови, место знатное, а я выше пойду.
Наживка – обыкновенный червяк. Через десять минут поймано пяток мелких гольянов и пеструх. Теперь нарезаю улов на кусочки и вместо наживки на крючок. Два заброса и поплавок потащило под корягу. Я подсёк и почувствовал увесистую рыбу. Леска зазвенела, а удочка согнулась дугой. Пришлось с минуту побороться с рыбой и течением, пока смог подвести улов к берегу. Это оказался ленок на шестьсот грамм с разноцветными точками на теле. Красавец! Азарт захватил меня с головой…
-Ну как, уха будет?- услышал я вопрос деда Матвея, выходящего с вязанкой рыбы из кустов.
Вот это да! Матвей Иванович за три часа поймал четырёх ленков, одного почти на килограмм, да ещё десятка два крупных гольянов. А у меня пара ленков и десяток гольянов разного калибра.
-А это тебе подарок,- и дед Матвей развернул конверт из коры.
Невероятно! Женьшень! Взрослая пятерка грамм на тридцать. Ничего не понимаю. А я хожу и не могу его найти.
-Ты корень душой ищи. Лёг на землю и если тебе хорошо, то и корень там будет расти. А если тебе сыро или зябко, жарко или твёрдо лежать, то и корню нет радости там жить. Запомнил? А ещё метки смотри корневые, зарубки.
Не раз потом его совет мне помогал в поисках реликтового растения. Одним предложением таёжник описал практически основу техники поиска.
На пасеке мы быстро почистили рыбу и приготовили вкусный ужин. Насытившись ухой и жареными ленками, мы перешли на медовуху. За медовухой дед Матвей продолжил рассказы про женьшень.

Свой первый корень Матвей нашёл в двадцать лет, когда отошёл от зимовья за лозой лимонника и чагой для чая. Дойдя по ключу до небольшого распадка, он принялся на берёзе рубить чагу. Один из кусков откололся и покатился вниз. Матвей стал его искать и увидел гроздь красных ягод. Он и раньше видел знаменитый женьшень. Когда промысловики приносили в зимовье найденные в тайге корни. Но сам наткнулся на находку впервые.
На радостях таёжник в спешке выкопал корень, завернул его в платок и помчался к зимовью. Каково было его удивление, когда от промысловиков он получил хорошую взбучку за испорченный корень.
Теперь Матвея взяли на корнёвку и показали весь ритуал извлечения драгоценного корня из земли. Ни один волосок не должен быть повреждён. Корень помещается только в специальный конверт из коры, выложенный мхом. Лунка после раскопок засыпается и рядом высаживаются семена. Брать можно только взрослые и не трогать малолетки. И это – малая часть того, что нужно знать.
В который раз упорство, старание и стремление взяли своё. В следующем сезоне в угодьях Тигрового ключа тайга подарила Матвею целое семейство. Четыре пятилистки, две четверки и больше десятка троек и двухлисток.
В те годы сбором корня занимались в основном китайцы. Занятие это было очень опасным. Когда Матвей попытался продать ценные корни, то ушёл еле живой, без денег и корней. А могли ведь и убить. Поэтому на время Матвей оставил попытки заработать на корне. Однако почти каждый год, путешествуя по тайге, попадался таёжнику женьшень. Таёжник запоминал места, делал зарубки и высаживал семена.
Со временем, слушая рассказы искателей корня, появились знания о живительной, целебной силе корня. А позже неоднократно получилось и поверить в это.
Один раз на охоте, знакомого таёжника поломал медведь. Врачи не брались лечить искалеченное тело. Откуда-то взялся китаец. Два месяца отпаивал беднягу народный целитель. Настойки из корня и примочки из листьев женьшеня, чай из лимонника и таёжных трав, мази и присыпки. Через два месяца шрамы затянулись, кости срослись и таёжник снова смог держать в руках ружьё.
Другой раз провалился в ледяную воду лесоруб. Пока дошёл до посёлка, простыл невероятно. Жар, кашель, боль в лёгких, помирать готовился. В посёлке жила семья китайцев, что славилась целительством. Жена лесоруба обратилась к ним. За три недели подняли на ноги лесоруба китайцы. И опять всё та же настойка женьшеня, растирание медвежьим салом и отвары таёжных трав.
Самый большой корень Матвей Иванович нашёл в пятидесятых годах именно в урочище Стеклянухи. Вес корня достигал двухсот семидесяти граммов. Настоящий царь тайги!
В 67-м году Матвей Иванович корневал в верховьях Глубокого ключа. Вместе с напарником они добыли за месяц более шестидесяти корней. Два из них были весом более чем по сто граммов, несколько восьмидесятиграммовых. В 69-м году он нашёл сто граммовый корень в Лазовском районе. А в 71-м году сто двадцатиграммовый и два по восемьдесят пять граммов в Ольгинском районе.
Так что корень есть везде. Сейчас его конечно стало значительно меньше. Но тайгу всю прочесать невозможно. Матвей Иванович сказал, что деды-таёжники высаживали много семян подальше от людского взора. Но иногда даже рядом с людским жильём. Высаживали так, чтобы самим на старости далеко не ходить, но чтобы другие рядом проходили. А найти не смогли.
-Да как же это можно так спрятать его,- удивлялся я.
-Есть секреты. Десятки людей, грибников, охотников каждый день будут по тропе рядом с ним идти. А он на них сверху будет смотреть и набирать силу,- отвечал опытный таёжник.
Я не унимался, удивлялся и спорил. Ну как так может быть. Я прочёсываю все склоны и возле троп, и выше до самых вершин. Но нет корня. Зарубки видел, но корня нет.
-Ты хороший человек, да и за медведя того уважаю. Стар я далеко не хожу, тебе передам дальние угодья, где есть корень. А утром кое-что из секретов покажу,- деловито сказал Матвей Иванович.
Мы вышли из вагончика на свежий воздух. Была глубокая ночь. Недалеко журчала речка, после жаркого дня от неё исходила приятная свежесть. Мы присели на пеньки, закурили ароматную махорку пасечника. Под мерцание миллионов звёзд мы молча курили и вслушивались в таёжные звуки. Хмель медовухи постепенно брал своё. Через десять минут обитатели пасеки погрузились в глубокий сон.
Наскоро перекусив, ещё затемно, мы выдвинулись вверх по Стеклянухе. Перед выходом Матвей Иванович зачем-то прихватил с собой моток толстой верёвки и дал мне одноствольную втулку.
Рассвет нагнал нас уже далеко от пасеки. Перед нами открылся красивейший вид долины реки Стеклянухи, зажатой со всех сторон сопками и крутыми склонами. Это настоящий заповедный уголок. Сюда не добрались вырубки и пожары. Присутствие человека выдавала только узкая лесная дорога, петляющая, как и сама река по долине. По пути встречались небольшие полянки, на которых горели огнём ягоды горной малины. А вдоль дороги многочисленными канатами лиан вились виноград и актинидия. Там, где было чуть больше света, их вытеснял лимонник китайский. Толстенные ильмы и кедры заставляли путника чувствовать всё величие Уссурийской тайги.
Когда-то в этой долине жили китайцы, ещё до прихода русских казаков. Они расчищали поляны, ставили на них свои жилища – глинобитные фанзы. Обладая большим трудолюбием, китайцы умудрялись выращивать на скудной земле богатые урожаи злаков и овощей. До сих пор на полянах встречаются яблони, груши, черёмуха и крупная земляника, высаженные жителями таёжных долин. Позже русские переселенцы вытеснили коренных местных жителей, а кто подобру не ушёл, уничтожили. Так рассказывал Матвей Иванович.
Мы свернули в один из знакомых мне ключей, что примыкал справа. Почти сразу же подняли двух рябчиков. Пасечник взял у меня втулку и с расстояния в тридцать метров выстрелил в рябчика. Рябчик, сражённый дробью, рухнул под куст. Одновременно справа на склоне затрещали ветки, послышался топот и сквозь проём тропы промелькнули косуля с повзрослевшим косулёнком. Где-то тут они затаились на день, а наш выстрел нарушил их планы на отдых.
К обеду мы подошли к развилке ключа, не спеша поднялись на гребень, прошли по гребню совсем немного и наконец остановились.
-Всё, пришли. Сейчас налегке спустимся к корню,- сказал таёжник.
-Не может быть. Тут народ шарахается круглый год, тропы нахожены и по гребню, и вдоль ключа. Тут же всё прочесали давно,- удивленно заявил я.
-Сейчас увидишь секрет,- только и ответил таёжник, готовя верёвку.
Мы спустились с гребня на северную сторону метров сто пятьдесят. Склон уходил всё круче и круче, и, наконец, мы остановились перед почти вертикальным участком, высотой метров двадцать. Матвей Иванович привязал верёвку к берёзе и попросил, чтобы я спустился по верёвке вниз на площадку, что ниже нас. Да посоветовал сильно на площадке ногами не топтаться, а повнимательней осмотреться не сдвигаясь.
Через несколько минут я оказался на горизонтальном участке склона. Шириной шесть метров и длиной около пятнадцати. Не нужно было даже всматриваться. Вдоль всей площадки краснели около десятка гроздей ягод. Это был женьшень. Высажен он был в одну линию. Эта линия располагалась почти по самому краю площадки, что почти отвесно уходила вниз.
Я подошёл к краю и заглянул вниз. Метрах в семидесяти ниже журчал ключ, по которому мы поднимались и был виден участок тропы. Женьшень действительно стоял над тропой и наблюдал за всеми путниками, а сверху площадку совсем не было видно. Я знаю точно, что по этой тропе я проходил не меньше десятка раз. А тут, совсем рядом прячется десяток четырехлистовых взрослых растений. Спасибо тебе, Великий таёжник, за хороший урок. Никто не догадается лазать по отвесному склону, если не будет знать про горизонтальный участок.
Дед Матвей крикнул мне, чтобы я спускался вниз по верёвке, а встретимся потом на развилке ключей. После чего он отвязал верёвку от берёзы и сбросил её мне. Я обвязал верёвку вокруг пояса, потом дважды обернул вокруг дерева и сам себя спустил к ключу. Снизу с тропы площадка действительно не была видна.
Через тридцать минут мы встретились с Матвей Иванычем и я передал ему восемьдесят шесть ягод женьшеня. Но таёжник попросил меня рассадить семена в укромных уголках тайги по «секретным» местам. Я дал слово, что все семена высажу в этом же году.
На пасеке дед Матвей подробно описал корневые ключи, которые мне решил передать. Я внимательно записывал названия, ориентиры и метки. На прощание пасечник угостил меня трехлитровой банкой настоящего таёжного мёда.
Мне было жаль покидать замечательной души таёжника, бывалого промысловика, опытного охотника и настоящего человека. Здоровья тебе и долгих лет жизни дед Матвей!